Порой кажется, что страшнее севшей батареи на телефоне во время важного разговора ничего не может быть, но, к сожалению, это не так — никто из нас не застрахован от смертельно опасных ситуаций. Тем более, немногие знают, как нужно правильно действовать и не поддаваться эмоциям…
В итоге, выживут не «только любовники», как завещал Джармуш, а и те, кто не поленится прочесть труд Лоуренса Гонсалеса “Остаться в живых: психология поведения в экстремальных ситуациях”.
Автор книги, один из ведущих исследователей психологии выживших, описывает множество поразительных случаев гибели и спасения. Опираясь на научные данные нейробиологии и психологии, он раскрывает основополагающие принципы выживания, понимание которых изменит ваш взгляд на мир. Мы публикуем выдержки из книги.“Что действительно нужно знать в целях выживания — причем неважно, сидите ли вы в кресле самолета, бродите ли по диким джунглям, — что любой эмоциональный процесс (от латинского глагола emovere «потрясать, волновать; прогонять, вытеснять») развивается довольно быстро и становится сильнейшим стимулом вашего поведения. Этот феномен замечательно описал Эрих Мария Ремарк, опираясь на собственный опыт Первой мировой войны:
«Грохот первых разрывов одним взмахом переносит какую-то частичку нашего бытия на тысячи лет назад. В нас просыпается инстинкт зверя, — это он руководит нашими действиями и охраняет нас. В нем нет осознанности, он действует гораздо быстрее, гораздо увереннее, гораздо безошибочнее, чем сознание. Этого нельзя объяснить. Ты идешь и ни о чем не думаешь, как вдруг ты уже лежишь в ямке, и где-то позади тебя дождем рассыпаются осколки, а между тем ты не помнишь, чтобы слышал звук приближающегося снаряда или хотя бы подумал о том, что тебе надо залечь.
Если бы ты полагался только на свой слух, от тебя давно бы ничего не осталось, кроме разбросанных во все стороны кусков мяса. Нет, это было другое — то похожее на ясновидение чутье, которое есть у всех нас; это оно вдруг заставляет солдата падать ничком и спасает его от смерти, хотя он и не знает, как это происходит. Если бы не это чутье, от Фландрии до Вогезов давно бы уже не было ни одного живого человека».
В наши дни мы обладаем научным механизмом, позволяющим объяснить данный процесс точнее, чем во времена Ремарка. Чувства — это инстинктивная реакция самосохранения. В момент подготовки к опасному действию в организме человека происходит ряд изменений, помогающих успешнее и быстрее реагировать на новую обстановку: нервная система начинает работать быстрее; меняется химический состав крови, чтобы она быстрее свертывалась; меняется мышечный тонус; прекращается процесс переваривания в желудочно-кишечном тракте; вырабатывается ряд нужных химических элементов.
Все это происходит без участия и контроля нашего сознания. Рациональное восприятие, то есть наш интеллект, работает медленно, осторожно и может допустить ошибку, в то время как эмоциональное восприятие, то есть наши чувства, реагирует стремительно, уверенно и без колебаний.
Если лошадь решит взбрыкнуть, то жокей в лучшем случае будет искалечен, в худшем — погибнет. Поэтому жокей обращается с лошадью очень аккуратно. В нашем случае жокей — это разум, лошадь — это чувства. Эмоциональная сфера человека представляет собой сложную систему, которая формировалась на протяжении десятков тысяч лет эволюции и выковывалась на основе опыта, стоящего на службе нашего выживания. Чувства — необычайно сильный инструмент, способный заставить нас совершать то, что мы, по собственному мнению, не в состоянии делать, и добиваться того, о чем мы даже не могли мечтать. Жокей никогда не придет первым без лошади, лошадь никогда не победит без жокея. Когда они вдвоем ждут старта в тесной кабинке — это очень опасно, но когда раздается сигнал, они превращаются в единое целое — и это обоим на благо.
Лошадь может быть на удивление сильной. Во второе воскресенье мая 1999 года, когда празднуется День матери, в штате Нью-Мексико два человека — Сент-Джон Эберле и Марк Беверли — поднимались на горную гряду Сандия.
Разумеется, обычный человек не в состоянии поднять такой огромный и тяжелый камень, тем не менее у Эберле это получилось. Когда я в качестве журналиста писал об авиационных катастрофах, следователи рассказывали мне, как умирающие пилоты, старающиеся в последний миг поднять самолет в воздух, вырывали огромные панели и рукоятки управления.
Лошадь может работать как на нас, так и против нас. Она способна и выиграть вместе с нами гонку, и взбрыкнуть, разнеся вдребезги стартовые ворота. Поэтому талантливый жокей знает, когда ее надо успокоить, сказать ей доброе слово, а когда позволить ей бежать в полную мощь. Так поступают жокеи, умеющие побеждать, — и люди, умеющие выживать. Именно поэтому шутят те, кто находится перед лицом смерти, — чтобы успокоить зверя. А когда он спокоен, его легко заставить бежать, поддерживая баланс и гармонию между чувствами и рассудком.
Существуют первичные и вторичные эмоции. Первичные, или базисные, — это врожденные эмоции, когда, например, вам хочется утолить голод или у вас возникает желание схватиться за что-нибудь, чтобы не упасть. Теперь поговорим о вторичных эмоциях. Появление эмоциональных систем как системного ответа может быть связано с самыми разнообразными факторами. Солдаты в романе Ремарка научились связывать свист снаряда с инстинктивной реакцией падения. Изначально у них не было этого инстинкта, но стоило им несколько раз попасть под артобстрел, как он формировался. При возникновении четкой связи между двумя явлениями (звук снаряда — упасть и укрыться) действие человека уже не требует участия мысли или силы воли. Действие происходит автоматически. Весомым доказательством, что эти эмоции не первичные, а вторичные, является гибель на войне новобранцев.
Исследования нейробиологов, подтверждающие наблюдения Ремарка, помогают нам постичь тот механизм, который запускает несчастные случаи, и схемы, по которым они развиваются.
Он будет плыть, поддерживаемый спасательным жилетом. Неопытный человек пытается за что-нибудь ухватиться — он не в курсе, что если поднимаешь руки, то автоматически начинают тонуть ноги, которые тянут за собой вниз все тело.
Страх — всего лишь одно из чувств. Такое же, как инстинкт размножения. Влюбленность имеет целый ряд внутренних проявлений, связанных с половыми органами и гормонами. Каждый, кто по-настоящему был влюблен, понял Янковича, когда тот говорил о показателе умственного развития, который падает до уровня обезьяны. Эмоции полностью захлестывают разум, вернее неокортекс мозга, и мы переживаем инстинктивный набор реакций на окружающую среду, связанный с одной из сторон выживания, а конкретнее — с воспроизводством.
Когда человек боится, «включается» миндалевидное тело, или миндалевидная железа (как и большинство составляющих элементов мозга, это парный орган: по одной железе в каждом из полушарий). Оно начинает взаимодействовать с другими частями мозга и всего организма. Результатом этих сложных действий является поведение, способствующее выживанию. Допустим, человек сначала замирает, потом бросается убегать. После начала реакции в теле и мозге вырабатывается ряд химических элементов. Наиболее известная реакция — это выброс адреналина; правильнее было бы сказать «эпинефрина», однако ни то ни другое название в научных кругах широко не используется.
Адреналин, он же эпинефрин — гормон, вырабатываемый в надпочечниках, — относится к группе катехоламинов, физиологически активных веществ, выполняющих роль химических посредников. Катехоламины, кроме прочего, оказывают сосудосуживающее действие, сдерживают или ускоряют работу нервных клеток, а также воздействуют на сокращение гладких мышц. Есть еще норадреналин (не адреналин, или эпинефрин), благодаря которому человек ощущает резкий удар сердца, когда его пугают.
Корковое вещество надпочечников продуцирует стероидный гормон кортизол, и он тоже усиливает чувство страха. Результаты поступления в кровь всех этих активных веществ, после того как миндалевидное тело «почувствовало» опасность, следующие: дыхание учащается, сердцебиение усиливается, в пищеварительной системе появляется больше сахара, а распределение кислорода и питательных веществ способствует появлению таких сил, которые можно использовать для победы в беге или для физической борьбы. Можно сказать, что человек «включает форсаж».
Опытные путешественники и спортсмены хорошо понимают, что это означает. Два британских путешественника, Эпсли Черри-Гаррард и Роберт Скотт, отправились в 1910 году на Южный полюс. Скотт умер во время экспедиции. Черри-Гаррард позже писал, что соратники Скотта «продемонстрировали, вероятно, самое важное качество, необходимое для успеха дела, — самообладание».
Сейчас из-за огромного количества неподготовленных людей, отправляющихся ради удовольствия в походы, постоянно увеличивается число спасательных операций. Статистика ненайденных людей и обнаруженных тел является страшным свидетельством того, что за отсутствие самообладания платят высокую цену.
Состояние напряжения приводит к тому, что в крови появляется кортизол, который осложняет работу гиппокампа (состояние длительного стресса убивает клетки этой структуры мозга). В результате в стрессовой ситуации большинство людей в состоянии производить только простейшие действия. Они не могут вспомнить самых элементарных вещей. Кроме того, душевное напряжение, точно так же как и любое другое сильное чувство, отрицательно сказывается на способности трезво оценивать положение вещей.
Вырабатываемые в стрессовой ситуации кортизол и другие гормоны мешают нормальной работе префронтальной коры, то есть той области, в которой обрабатывается получаемая информация и принимаются решения. Человек начинает меньше видеть и слышать, то есть улавливает меньше сигналов от окружающей среды, и потому совершает больше ошибок. В ситуации очень сильного стресса сужается поле зрения, например полицейские, в которых стреляли, рассказывают о появлении эффекта туннельного зрения.
Большинство людей начинают концентрировать внимание только на предмете или задаче, которые им кажутся наиболее важными, но это может оказаться совсем не то, что на самом деле является таковым. Летчик, сосредоточившись на посадочной палубе, вполне мог не услышать в наушниках криков офицера визуального управления посадкой самолетов, не увидеть красных сигнальных огней, запрещающих посадку. Организм летчика жаждал как можно скорее выйти из опасной ситуации. Все, что показывалось, говорилось и даже кричалось, перестало иметь значение, превратилось в случайный шум и мусор, который мозг летчика довольно рационально отфильтровывал. Таким образом, был разбит самолет.
Не имеет значения, что произойдет в конкретном случае с конкретным человеком, но на протяжении миллионов лет эволюции, после того как за выживание стали отвечать эмоции, больше млекопитающих выжило, чем погибло. Для современных городских людей дикая природа незнакома и враждебна, и, чтобы они могли выжить в опасных условиях, тело должно адаптироваться и научиться.
Несмотря на то, что сильные чувства мешают здраво мыслить, они необходимы и в интеллектуальной деятельности, и в выработке условных рефлексов. Эмоциональное отношение может сыграть как положительную, так и отрицательную роль в процессе выбора плана действий в критической ситуации. Ради собственного спасения необходимо формировать вторичные эмоции, которые помогают балансировать решения, предлагаемые разумом. Кстати, добиться этого помогает чувство юмора.
Любое увлечение, связанное со скоростью и гонкой, имеет свою субкультуру — это относится и к тем, кто летает на дельтапланах, сплавляется по бурным рекам, опускается в пещеры или гоняет на горных велосипедах. Я люблю их черный юмор, их непристойные шутки, их почти религиозное благоговение перед своим телом — все, что снижает градус накала и дает защитный иммунитет. Именно такое ироничное отношение свидетельствует, что мы скорее живы, чем мертвы.
Однажды я писал о работе пожарной части в Чикаго. Чтобы понять, как можно оставаться спокойным среди бушующего огня, я спросил одного пожарного, почему он выбрал свою профессию. «Мне нравится все ломать», — ответил он. В тот момент мы вместе с ним выламывали окна в здании после пожара, и я понял, что он имеет в виду. В той пожарной части работал один пожарный-старожил по имени Берни. Перед выездом на пожар он даже не надевал форменной кевларовой куртки, обеспечивающей хоть какую-то защиту.
Берни не был исключением. У большинства пожарных довольно своеобразное чувство юмора. Парни той части, о которой я писал, называли небольшой холодильник для пива «детским гробиком». У них была масса названий для разных видов трупов: «хрустяшки», «вонючки», «поплавок», «недожаренный», «всадник без головы».
Бутч Фараби, координатор службы по чрезвычайным ситуациям в национальных парках, рассказал свою историю. Однажды он взял с собой на задание своего друга — Уолта Дабни. Они отправились в национальный парк Йосемити на поиски пропавшего (в этом парке умирает приличное количество людей). Человека, которого они искали, звали Рик; когда нашли его тело, оказалось, что он был мертв уже целую неделю.
Вот о чем вспоминал Фараби: «Это было ужасное зрелище. Труп кишел червями. При этом он был твердым, как пережаренная индейка, и, чтобы засунуть его в мешок, нам пришлось отломать руки. Когда мы спускали труп со скалы, то мешок сорвался. Труп мы нашли, но нам с Уолтом пришлось провести с ним ночь. Я начал говорить с умершим: «Привет, Рик! Как дела? Прости, что мы тебя уронили». Уолт решил, что я издеваюсь или что у меня крыша съехала. На самом деле я просто, как умел, решал ситуацию. К трупам сложно привыкнуть.
Некоторые горные спасатели называют мешки для транспортировки тел «спальниками вечного сна». Возможно, звучит это не слишком сердечно, но оставшиеся в живых шутят и забавляются даже в самых ужасных ситуациях; причем чем опаснее, тем грубее. Чтобы что-то предпринять, необходимо увидеть ситуацию такой, какая она есть.
Как писали Сиберт и другие ученые, элемент игры помогает человеку трезво оценить обстановку, а ирония способствует тому, что он перестает воспринимать положение безвыходным. Непристойный юмор военных летчиков — это секретный язык, содержащий тайны, о существовании которых мы можем даже не подозревать. Настроение обычно передается, и самыми заразительными оказываются улыбка, шутка и смех. Чтобы рассмеяться, не требуется особого умственного напряжения. Смех происходит автоматически и передается от одного к другому. Он стимулирует левую префронтальную кору головного мозга, то есть область, отвечающую за хорошее самочувствие и мотивацию. Стимуляция этой области уменьшает чувство недовольства и волнения.
Существуют доказательства, что смех приводит к снижению активности миндалевидного тела, а это гасит чувство тревоги. Улыбка подавляет негативные эмоции. Может показаться, я привожу исключительно научные выкладки, не имеющие отношения к реальной жизни. Тем не менее, знание этого будет полезным, например, для альпиниста, напарник которого сломал ногу на высоте более двух тысяч метров в перуанских горах.
Тренер Майка Тайсона, Кас Д’Амато, сравнивал страх с огнем: «Можно еду приготовить, можно дом согреть, а можно и спалить все». Сам Тайсон говорил: «Страх — это щелчок, как луч света во время боя. Мне нравится это ощущение. Я начинаю чувствовать себя уверенным и спокойным, и все становится взрывоопасным. Я говорю: “Ага, вот ты, дружок, и появился. Ты снова со мной”». Но это очень опасная территория, поскольку на ней легко потерять самоконтроль, что не раз случалось с самим Тайсоном.
Большую часть жизни я провел среди людей, которые рискуют и в любой момент могут погибнуть в результате собственных действий. Они близки к смерти. Они часто видят ее. Они знают о ней всё. У них много погибших друзей. И у каждого есть свой план, как избежать гибели, — обычно это смесь суеверий, знаний, иллюзий и уверенности в собственных силах. Однако все они просто люди и у всех них обычные человеческие тела. Когда человек попадает в опасность, когда он стремится получить удовольствие, выполняет долг или становится жертвой несчастного случая, его организм ведет себя довольно предсказуемо, потому что у него есть набор врожденных реакций. Бороться с ними сложно, да и не нужно, поскольку они заложены в нас самой природой.
Чтобы остаться в живых, следует сохранять невозмутимость. И надо иметь смелость смеяться над тем, что вас пугает. Ученые объясняют, что происходит в самых дальних уголках человеческого мозга, но мы не ученые, поэтому мы прибегаем к помощи самого черного юмора.
Видимо, это старая привычка военных. Ремарк писал: «Кошмары фронта проваливаются в подсознание, как только мы удаляемся от передовой; мы стараемся разделаться с ними, пуская в ход непристойные и мрачные шуточки; когда кто-нибудь умирает, о нем говорят, что он «прищурил задницу», и в таком же тоне мы говорим обо всем остальном. Это спасает нас от помешательства. Воспринимая вещи с этой точки зрения, мы оказываем сопротивление».
Лоуренс Гонсалес
Свежие комментарии